Чичибабін Б. О.

Дошку на честь Б. О. Чичибабіна відкрито 9 січня 1996 року на розі вулиці Бориса Чичибабіна та проспекту Науки, 3. Скульптор О. Владимиров.

 

«Улица Бориса Чичибабина названа в честь выдающегося поэта и гражданина. Здесь, вернувшись из сталинских лагерей, жил он в 1951 – 1956 годах».

Пізніше дошку було замінено на нову, з дещо зміненим текстом:

«Улица Бориса Чичибабина названа в честь выдающегося поэта и гражданина. Здесь, вернувшись из сталинских лагерей, он жил с 1951 по 1956 год».

1. Васильева, Н. Поэту, гражданину, человеку // Слобода. – 1996. – 13 янв. : фот.

2. Левоненко, А. Один среди толпы // Грани. – 1996. – № 2. – С. 1 : фот.

3. Романовский, В. Навечно прописан в Харькове // Вечерний Харьков. – 1996. – 11 янв.

4. Румянцева, И. Борис Чичибабин: «Люди – радость моя» // Время. – 1996. – 11 янв. : фот.

5. Яковлева, В. Памяти поэта и гражданина // Панорама. – 1996. – № 3. – С. 16.

Вулицю 8-го З’їзду Рад перейменовано на вулицю Бориса Чичибабіна. 9 січня на будинку на розі проспекту Леніна (нині проспект Науки) відкрито меморіальну дошку і пам'ятний знак Б. О. Чичибабіну. Автор бронзового горельєфа – київський скульптор О. Владимиров.

З історії літературного життя Харкова: Б. О. Чичибабін

Чичибабін (Полушин) Борис Олексійович (3.01.1923–15.12.1994) – поет. Народився у м. Кременчук Полтавської губернії (нині Полтавська область). Закінчив середню школу у м. Чугуїв Харківської області (1940). Навчався у Харківському університеті (1940–1941, 1945–1946). Служив в армії (1942–1945). У червні 1946 року був заарештований за "антирадянську агітацію" і засуджений на 5 років таборів. У 1951 році повернувся до Харкова, працював бухгалтером у різних установах, зокрема у трамвайно-тролейбусному управлінні. Реабілітований у 1957 році. Автор віршів російською мовою. Друкувався з 1958 року. З 1963 року член Спілки письменників СРСР, виключений з неї у 1973 році, поновлений у 1987 році. Лауреат Державної премії СРСР (1990). Помер у Харкові, похований на кладовищі № 2 [1].

***

«Все пять лет Борис отсидел полностью, от звонка до звонка, и на волю вышел 17 июня 1951 года. Его отчим Алексей Ефимович Полушин еще в 1947 году вышел в отставку, и семья из Чугуева переехала жить в Харьков на улицу 8-го Съезда Советов, дом 1, квартира 18 (ныне улица Бориса Чичибабина). Сюда и приезжает Борис. Годы после возвращения из лагеря он вспоминал потом как самые тяжкие в своей жизни. Найти работу было очень трудно – наличие судимости отпугивало кадровиков. Он перебивался случайными заработками. Одно время трудился подсобным рабочим в русском драматическом театре. Об этой работе у Бориса сохранились самые лучшие воспоминания: он пересмотрел все спектакли. В 1952 году он поступил на бухгалтерские курсы и с отличием их закончил. С этого момента и до конца своей трудовой биографии Борис Алексеевич работал бухгалтером: сначала в домоуправлении, потом в таксомоторном парке, затем в трамвайно-троллейбусном управлении.

В июле 1952 года Борис случайно встречает свою бывшую одноклассницу Ираиду Челомбитько. Они не виделись 12 лет, но, встретившись, не могли расстаться. Им было о чем поговорить: Ираида, как и Борис, только недавно вернулась из лагеря, не могла устроиться на работу и пребывала в глубокой депрессии. И эта встреча стала для нее спасительной. "От него веяло таким оптимизмом, такой уверенностью в том, что все образуется, все будет хорошо, что мы будем еще счастливы, – вспоминает Ираида. – Помню, я тогда подумала: он мне послан самим Богом. В его отношении ко мне было столько нежности, участия, доброты, желания чем-то помочь, как-то скрасить мою жизнь, доставить хоть какую-то, хоть маленькую радость". Эти слова – убедительное свидетельство мужества и стойкости духа Бориса Алексеевича, его доброты и отзывчивости: самому тяжко, но для других он – надежда и опора. Борис и Ираида часто встречаются. "Он был удивительно непритязателен в быту, еде, одежде, – вспоминает Ираида, – и удивительно непрактичен в житейских вопросах. Очень не любил ездить в транспорте, чаще шел пешком, даже на большие расстояния. Если шел один, постоянно погружался в свои раздумья, рифмовал, на ходу записывая удачные рифмы или мысли, приходившие ему в голову. В эти годы он был на волне творческого подъема, но испытывал горькое чувство невостребованности своего таланта, хотя прямо об этом никогда не говорил. Его нигде не печатали, да и никто, кроме самых близких друзей, его стихов не знал". Борис дарил друзьям рукописные сборники своих стихов. Ираида Челомбитько хранит два таких сборника, написанных в 1952 и 1953 годах.

Ираида вспоминает эпизоды, из-за которых они с Борисом ссорились. Тому виной была вопиющая неосторожность Бориса в своих реакциях на окружающую жизнь и высказываниях на политические темы. Сидя в кинотеатре или в транспорте, он мог воскликнуть: "Какое лицемерие! Это ложь, вранье!" Такие реплики грозили опасностью им обоим. На всю жизнь запомнила Ираида случай, когда Борис отмечал свой 30-й день рождения. Это происходило 9 января 1953 года дома у его родителей. Пришли бывшие сослуживцы отчима Бориса – начальника летного училища. Один из них предложил обязательный в то время тост "за великого товарища Сталина". Все подняли бокалы. "Борис резко поставил свой бокал на стол и громко сказал: "Ненавижу! И пить за него не буду!" Я взглянула на Наталью Николаевну, мать Бориса – она была бледна, как смерть. Это было за два месяца до смерти Сталина. Люди моего поколения знают, какая атмосфера всеобщего поклонения царила тогда. Меня сковал страх. Казалось, это был мой последний день на свободе, завтра и Бориса, и меня загребут и посадят. К счастью, среди гостей не оказалось стукачей и все обошлось благополучно". Такое поведение было характерно для Чичибабина на протяжении всей его жизни: никогда не скрывать своих взглядов, своего отношения к окружающему. Возможные плачевные последствия исповедуемого им максимализма в расчет не принимались» [8, с. 24–26]

Зі спогадів Б. А. Чичибабіна:

«Все пять лет полностью отсидел в Вятлаге и вышел еще при жизни Сталина, в 1951-м. И, пожалуй даже, самые тяжелые годы моей жизни были не лагерные, не тюремные, а вот эти несколько лет по выходе на волю, когда… Вы знаете, как тогда смотрели на людей, которые были осуждены за политическое преступление, антисоветскую агитацию. Конечно, мне нельзя было и думать о продолжении учебы, ни на какую более или менее сносную работу нельзя было устроиться, да и специальности у меня никакой не было. Очень долго так тянулось. Харьков, провинция. И характер у меня замкнутый, за себя хлопотать не умею. После смерти Сталина, когда пахнуло хрущевской оттепелью, если бы это была Москва, может быть, мне удалось бы раньше издать свои первые книги. Друзья передали мои стихи в Москву, и в 1963 году вышла моя первая книжка. Но уж очень поздно вышла, когда оттепель шла на спад. Именно потому я не рад ни московскому сборнику, ни тем трем, которые вышли потом в Харькове, потому что я не мог туда дать свои лучшие стихотворения, а часть тех, что были изданы, вышли изуродованными, искалеченными» [6].

Джерела

1. Гетьманець, М. Ф. Чичибабін Борис Олексійович // Літературна Харківщина : довідник / за заг. ред. М. Ф. Гетьманця. – 2-е вид., випр. і доп. – Харків, 2007. – С. 290–291.

2. Евтушенко, Е. Учивший кротостью и мощью // Время. – 2012. – 4 дек. – С. 7 : фот.

Спогади про зустрічі з Б. Чичибабіним.

3. Ефанова, М. Борис Чичибабин прошел через войну, тюрьму и суму // Вечерний Харьков. – 2013. – 12 янв. – С. 20 : фот.

До 90-річчя з дня народження.

4. Карнацевич, В. Л. Чичибабин Борис Алексеевич  // 100 знаменитых харьковчан / В. Л. Карнацевич. – Харьков, 2005. – С. 464–473 : фот.

5. Мирошниченко, С. Переименованы городские улицы // Событие. – 1995. – 6 июля.

Вулицю 8-го З’їзду Рад перейменовано на вулицю Бориса Чичибабіна.

6. Несломленная судьба : к 85-летию Б.А.Чичибабина // Университеты. – 2007. – № 4. – С. 16–29 : фот.

7. Рахлин, Ф. О Борисе Чичибабине и его времени : строчки из жизни / Ф. Рахлин. – Харьков : Фолио, 2004. – 216 с.; 16 л. ил.

8. Фризман, Л. Г. Борис Чичибабин : жизнь и поэзия / Л. Г.Фризман, А. Э.Ходос. – Харьков : Консум, 1999. – 128 с.